…До последних двух дней мы не были уверены, что она все-таки станет мамой. На всякий случай (а вдруг получилось?) за пару дней до очень сомнительно предполагаемых родов я перевела ее жить в дом. На пятьдесят девятый день от так называемой вязки девочка моя собралась рожать… на сеновале. Я забираю ее в дом, она останавливает родовую деятельность. Что делать??? Начало марта, снег, мороз, а она хочет рожать на улице… почти сутки мы боролись «кто кого». Останавливает схватки и все тут! Звоню ветеринару. Та говорит: «пусть первого родит на сеновале, заберете щенка в дом, и она пойдет за Вами». Следуя этому совету, выпускаю роженицу . Та бежит на сеновал, ложится и сразу начинает рожать. Она так сильно тужилась, так старалась, что я поймала себя на том, что тужусь вместе с ней. И вдруг раздался душераздирающий вопль. Так кричат роженицы-женщины, а не щенящиеся собаки. И, тем не менее, моя девочка кричала, рожая первую свою доченьку. Мне в руки вывалился щенок невероятных размеров и пропорций - огромная для новорожденного щенка, все размеры ее туловища были одинаковыми: и длина, и высота, и ширина. Кубик родился. Хватаю это мокрое чудо за пазуху, поворачиваюсь, чтобы бежать с ним в дом, а моя девочка уже рожает следующую детку. Вот так сразу - без перерыва. Вторая родилась быстро. Она была почти в два раза меньше первой. Беру и ее туда же, за пазуху, и бегу к дому. Мамаша бежит рядом, но неожиданно меняет курс и направляется в будку. С двумя новорожденными чернышами на груди под курткой я становлюсь на четвереньки и вытаскиваю молодую маманю из домика. Наконец-то я водворила всех на веранду дома, и роды продолжились. За полтора часа моя Златочка одарила меня целым семейством. Она так их и рожала: большой, сразу за ним маленький, пятнадцатиминутный перерыв и по новой. Родились четверо маленьких детишек, три больших и одна огромная. Та самая. Первая.
Та самая. Первая. Самая-самая! Я знала по опыту, что большой размер при рождении не гарантирует большого роста во взрослом возрасте. Любая из ее сестер могла ее догнать и перегнать. Но, вопреки моим ожиданиям, она все время сильно опережала в развитии всех остальных щенков. Этакий паровозик, а вокруг даже не вагончики, а маленькие вагонетки.
Все приходящие покупатели, вне зависимости от того, пришли они за мальчиком или за девочкой, мгновенно указывали пальцем на нее. И я так же мгновенно отвечала: «Продана». Почему? Не знаю… Потом она осталась одна, но я все искала для нее родителей самых-самых! И не находила. Или не хотела найти… Когда ей исполнилось шесть месяцев, я поняла, что никогда и никому не смогу ее отдать. Хотя, наверное, я поняла это сразу, как только она очутилась в моих руках после рождения, но призналась себе в этом только сейчас. И дело было вовсе не в ее уникальных данных! Что-то в этой детке было такое, без чего я не могла существовать.
Клички надо было придумать на букву «Г». Первое имя, которое пришло мне в голову, было Глаша. И я точно знала, кого я так назову. При оформлении документов хозяйка питомника добавила слово Грозная. Глаша Грозная. Как лодку назовут… Моя девочка с нежнейшей душой была грозной охраной. И, несмотря на это, ее любили абсолютно все соседи. А она катала их детишек на санках. Грозная…. Чужим людям, собакам, котам подходить к нашему забору категорически запрещалось. Собакам - особенно. Первое время она их отгоняла грозным рыком, стоя на задних лапах у забора, но в один прекрасный день, в порыве гнева, она перелетела полутораметровый забор. Перелетела и, удивленно остановившись, повернула голову в мою сторону: «Мам, что это было??? Я же только что была там???». Вот так она поняла, что умеет летать. Если ее дразнила какая-нибудь собака, у нее вырастали «крылья» и она «улетала». Каждый раз, отогнав обидчика, бежала к калитке с виновато опущенной головой. Иногда преследовала «нарушителя». В пределах пятидесяти метров, не далее. А однажды…….. Теперь я понимаю, что назвать ее надо было Счастьем! Только счастье дарит столько радости и положительных эмоций. И только счастье так быстротечно….
Когда моей детке исполнилось семь месяцев, меня уговорили ее выставить. Я привезла на выставку совершенно дикое, несоциализированное существо. Это был ее первый выход «в свет». А если точнее, то и первый выход за пределы нашего двора. Она не хотела показывать эксперту зубы, не давала себя щупать, издавая звериное рычание. Я думала, что нас выгонят, но эксперт только причмокивала языком и восхищенно смотрела на это «чудовище». Она не только отдала ей «большую перспективу», но и второй щенячий БИС в придачу с напутственными словами: «У вас уникальная собака! Занимайтесь! Социализируйте ее! Таких собак надо выставлять, но другие эксперты не потерпят такое поведение в ринге. Да и я делаю ОГРОМНУЮ скидку на возраст. Это аванс». Вот так началась выставочная карьера моей детки. Там, на выставке, меня просили ее продать «за очень большие деньги». Не смогла… Не то что - не смогла, мгновенно, не задумываясь, ответила: «Нет!».
После этого было еще шесть выставок и я еще шесть раз я видела восхищенные глаза экспертов. Не было случая, чтобы вокруг нас не собиралась толпа восторженных зрителей. С ней фотографировались посторонние люди и, что называется, пели дифирамбы … Неужели сглазили???? Из семи выставок пять она покинула с призовыми Бестами. На трех из них она устраивала в бестовских рингах кучу-малу - ее нюхал бежавший следом кобель. Она садилась от такой его наглости, и все о нее спотыкались. И все равно ей отдавали призовое место.
Но выставки - это всего лишь приятные эпизоды в нашей с ней жизни. Девочка, которая все время хотела мне угодить, которая заглядывала в мои глаза, как бы спрашивая: «Мам, я правильно делаю? Ты довольна?»… Мы были счастливы безумно! Вся наша стая! Мы так любили друг друга! Все! Без исключения! Все - это Гланечка, ее мама Злата, ее сынуля Дюник, кот Тосик и я. У меня сердце пело, когда я смотрела на их веселые, счастливые игры.
Господи! Как же больно жить! Как страшно просыпаться по утрам……
Зима выдалась снежная, длинная и безумно проблемная. Трагедии, болезни… обо всем не расскажешь. Но, чтобы было понятно то, о чем напишу далее, немного информации все-таки дам. И только о себе. У меня болел тазобедренный сустав, несколько раз я болела простудными заболеваниями, в связи с чем мало двигалась и, как следствие, набрала лишние килограммы. Все думала, вот придет весна, займусь огородом, сяду на диету и похудею. Весна пришла. После всех потерь, болезней и прочих неприятностей этой безумной зимы она пришла. Диета не понадобилась. За одну душную майскую ночь я потеряла весь лишний вес, и у меня перестал болеть сустав… Господи, лучше бы я была толстой коровой и мучилась болью в этом суставе!!!!!
Первое, что я сделала сразу, как только сошел немного снег, нарастила забор. Дело в том, что сынуля Гланечкин вырос еще более летучим, чем его мама и мне приходилось все время их «пасти» или закрывать на веранде. Новая изгородь получилась 1,9-2.1 м по всему периметру. Пара моих летунов обследовала забор и перестала обращать на него внимание - смирились. Полеты закончились.
Май в этом году пришел с жарой и удушьем. Собак я постригла, но все равно им было очень жарко спать в доме. Да и все предыдущие годы с марта-апреля они жили круглосуточно на улице - привычные, одним словом. Вот и теперь они уже несколько ночей оставались на улице. Я за них не беспокоилась, так как они и днем-то перестали летать, а по вечерам полетов не было никогда, даже и при полутораметровом заборе. И на старуху бывает проруха…..
В ночь с 12-го на тринадцатое, где-то около часа ночи я услышала странный лай Дюника. Он НИКОГДА так не лаял. Какой-то истерично-перепуганно-жалобно-отчаянный тявк. Выхожу на крыльцо. Собак не видно. Слышу этот же тявк с соседского участка. Присмотрелась и увидела там силуэт Дюника. Он зимой несколько раз туда выпрыгивал, но Глаша всегда оставалась во дворе. Зову ее, а в ответ ни звука. Пошла забирать пацана, а сама все кричу, свищу и оглядываюсь. Привела парня в дом. Он весь в грязи и из лапы льется кровь. Обрабатываю рану и бегу искать Гланечку. Бегала, кричала, свистела, плакала…. Вернулась домой и взяла Дюника со словами «Где Гланя? Ищи Гланю!». Он пошел, опустив голову и хвост. Он не вел меня, а просто понуро шел рядом… Мы вернулись, я еще раз обработала его рану, взяла фонарик и пошла искать мою девочку. Мне постоянно попадался на пути какой-то серый лохматый пес, лаяли все собаки обеих деревень. Что-то случилось, я это понимала. Не могла Гланечка бросить сына. Но что? Ее закрыли в сарае? Она провалилась куда-то? Попала в капкан? Я бежала на каждый собачий лай или вой… нигде ее не было. Около моих ног постоянно было какое-то голубое свечение. Я думала, что это у меня галлюцинации начались на нервной почве… Потом я села в машину и поехала искать ее на шоссе. Не нашла. Только зайца встретила и того серого пса. Каждый раз, возвращаясь, я надеялась, что она сидит у ворот и каждый раз, подъезжая к воротам, чувствовала, что сердце обрывается и в животе появляется ноющая, тошнотворная боль. В 5.30 я уже расклеила объявления с обещанием вознаграждения на магазинах, автобусных остановках, на почте. Приехала домой, позвонила сыну. Он помчался сюда.
Прошло еще какое-то время. Я услышала звук подъехавшей машины и голос соседа: « Марина!». Я вышла на крыльцо. «Ваши собаки все дома?», - спросил он меня. «Глаши нет», - ответила я. В душе появился лучик надежды, что она у него во дворе или он, проезжая, видел ее в чужом дворе. «Где она?», - спрашиваю. Он отвернулся к жене, что-то они сказали друг другу и он мне ответил: «Сожалею…»…….
Ее сбила машина. Далеко. Где-то километра полтора от нашего дома. Я ночью не доехала до этого места всего метров двадцать пять. Именно там я встретила зайца. Неужели за ним улетели???? Сосед дал мне помощника и мы с ним поехали за девочкой. В душе все окаменело. Я ничего не соображала в это время. По дороге мы встретили моего сына. Он шел с опущенной головой… видел… Я остановила машину. Сын потребовал, чтобы я вышла, а сам сел за руль и они уехали…
Теперь я точно знала, что голубое свечение у моих ног не было галлюцинацией. Это моя девочка бежала рядом со мной…
Мне, как и всем, приходилось плакать и раньше. Приходилось и оплакивать. Но это было всегда тихо, со всхлипываниями. А в этот раз я выла… Я готова была биться головой о стену… внутри все горело, меня выкручивало наизнанку… Я представить себе не могла, что в человеке помещается столько слез… Она была продолжением моей души, которое ампутировали без наркоза.
А дома был мальчик с порезанной лапой, который все время просил есть, прижимался ко мне и лизал мои руки. Он так страшно дышал, пугался громких звуков, когда я повезла его к врачу, он на трассе пытался перелезть на переднее сиденье - ко мне на руки. Он стал бояться машин… Если бы мне не пришлось вытаскивать его из этого жуткого стресса, наверное, я бы не выжила.
Во дворе стало тихо и уныло. Дюник лежал на крыльце, положив голову на лапы. По улице бегали собаки, коты, ходили люди, проезжали лошади с телегами - его не интересовало ничего. Весь тот день вокруг нашего двора крутился тот самый серый лохматый пес. Я его все время отгоняла. Вечером услышала собачий разговор. Не лай, а именно разговор. Выглянула в окно. За забором стоит этот пес и что-то говорит, а Дюник ему отвечает. Потом пес сел и завыл. Дюник опустил голову. Опять заговорили, опять вой… потом они, молча, разошлись в разные стороны. Он там был? Он все видел? Не знаю, только с тех пор он поселился на нашей улице, но к нашему двору уже не подходит. Наверное, все сказал…
Мы с сыном сантиметр за сантиметром исследовали забор, но так и не нашли место, где они вылетели. Никаких следов. Под забором они пролезть не могли, а на заборе нет ни единой шерстинки. Или перелетели два метра с запасом, или кто-то ночью открывал калитку…
На улице тоже стало тихо. Никто не смеется, не включает музыку, все ходят с опущенными головами и разговаривают полушепотом. В мае наступил мрак….
Однажды, с обратной стороны двора, за забором пробегала большая черная собака. Дюник сорвался с места и полетел туда. Молча. Остановился у забора и так же, молча, смотрел ей вслед. Потом опустил голову и пошел к дому. Не мама!!! Я поняла, что он ее ждет. Лежит на крыльце и ждет свою маму-лучшую подружку. Знает, видел и все равно ждет…
Сосед-врач-психиатр прописал Дюнику легкий транквилизатор. Мы оба его принимаем. Иначе не выжить…
Гланечкина хендлер говорила: «Гланя не собака. Гланя - это такой человечек!». И это действительно так. Под действием лекарства мы немного успокоились. Вернее - я стала меньше плакать, а Дюник стал немного интересоваться происходящим вокруг. Но в один из дней нас обоих стало опять выкручивать. Это состояние не передать словами. Как будто мы и не принимали лекарств… Потом я посчитала. Это был девятый день…. У нее была человеческая (в лучшем понимании этого слова) душа, которая подчинялась человеческим законам….
На десятый день мы немного успокоились. Дюник стал опять охранять дом, принес мне галошу, приглашая поиграть, тянул за рукав. У меня появилась надежда, что он выправится полностью. И все равно я плачу….
Она должна была стать девочкой по имени Счастье, а стала девочкой по имени Горе… За четыре года она меня так к себе приучила, что я не знаю, как буду жить без нее….
P. S. Мне казалось, что когда я это напишу, станет легче дышать. Я писала несколько дней по несколько строчек. Больше не получалось - слезы капали на стекла очков. Написала. Легче не стало.
И даже уходя, она старалась мне помочь: забрала с собой боль в суставе и оставила мне своего сына.
Господи! Как же больно жить!!!!!
Гланечка….